Борис Бернаскони
У тебя есть альбом «Музей», есть «Ельцин-центр», ты работал над проектом Пермского музея. Для тебя эта сфера так важна?
Музей для архитектора – интересная площадка для эксперимента. Ты можешь создать здание любой геометрии, проектировать пространство, которое само по себе является экспонатом. Все современные музеи примерно так и устроены. Особенно музей Гуггенхайма в Бильбао: выставки проводить там невозможно, просто потому что стенок мало, но само здание – уже произведение. Стать экспонатом в городе, стать чем-то необычным, заметным и специальным – это то, к чему стремится современная архитектура. Но при этом архитектура должна оставаться функциональной и не должна быть скульптурой.
Какие проекты тебе сейчас наиболее интересны?
Я пока не делал многоквартирные жилые дома. Это, наверное, следующий мой этап. Пока делаю частные дома и какие-то общественные пространства.
Какой тип жилья наиболее актуален для современного города?
Все города уже имеют свой структурный код. Если это Нью-Йорк, то там земля очень дорогая, и там будут, конечно, высотные дома. Если это Швеция, какой-то небольшой городок, то здания выше шести этажей строить не имеет смысла.
Я думаю, будущее за низкоэтажным жильем. Строить вверх экономически нецелесообразно. В Москве, например, чтобы построить небоскреб, необходимо еще один небоскреб закопать вниз – такие особенности почвы.
Фасад частного дома «Зеркало Монгайт» – набор зеркальных пикселей, отражающих небо и лес и растворяющих дом в окружающей среде
Фасад частного дома «Зеркало Монгайт» – набор зеркальных пикселей, отражающих небо и лес и растворяющих дом в окружающей среде
Представления о том, как должны быть устроены частный дом, многоквартирный, офисное здание, меняются?
Вообще практика архитектуры и строительства очень консервативна. Все привыкли к офисному зданию и знают, как оно устроено. Город – эта такая материнская плата, к которой подключаются разные чипы функциональные. Если говорить о следующем шаге развития, то, конечно, гибридное здание – это более интересная тема. Потому что гибридные дома создают среду и предлагают другой формат работы. В офисном здании вообще не очень удобно работать, это такая фабрика, где у тебя есть стол, стул и компьютер. Ты приходишь на эту фабрику и становишься к станку. Но труд может быть по-другому организован, по-другому спроектирован. Эффективность не в количестве рабочих часов, а в результате. Если подумать над тем, какой нужен результат, может, вообще не нужно будет офисное пространство, или оно будет по-другому устроено.
С чем можно было бы объединить пространство для труда, чтобы оно стало более дружелюбно?
Важно создавать среду, которая обеспечивает тебе разнообразие, в том числе коммуникацию, потому что в офисном пространстве ты коммуницируешь только с экраном. Проект MatRex – это оно и есть: общественное здание, гибридное, многофункциональное, где есть и офисы, и выставочный зал, и форум, и проектные комнаты, и фойе, и кафе. Это набор функций, который позволяет тебе воспринимать здание как часть города, а не как офис. Конечно, для эксплуатационных служб это ад. Но зачем еще нужны деньги, если не тратить их на какие-то уникальные вещи и среду, которая тебе доставляет радость?
Но ведь у нас полстраны живет за чертой бедности… У каждого уровня есть свое количество денег. И дальше ты решаешь, либо копить дальше, либо тратить на удовольствия.
Ну а если, допустим, у человека много денег, а ему нравится рококо?
Прекрасно. Он найдет себе того, кто ему сделает то, что ему нравится. Между прочим, был период, когда этот стиль и технология строительства в этом стиле были современными. Условно говоря, ордер – это современная архитектура XVII-XIX веков. Так строили: колонна, балка, кладка и так далее, а сейчас другие технологии.
Современность упразднила понятие стиля?
Стиль – это оболочка. Для меня, как для всех, кто сегодня занимается архитектурой, стилей не существует. Сегодня мы живем в эпоху такого большого интернационального стиля, который начался при смене парадигмы классицизма и перешел через модерн к такой простой форме с гладкой поверхностью с большим количеством остекления. Это было связано прежде всего с промышленной революцией, с возможностями конструкций, металла, с возможностями сделать балку 20- или 50-метровой, склеив слои дерева.
Технология определяет стиль, а люди думают, что они что-то выбирают.
Новое знаковое здание MatRex объединяет все современное в архитектуре, науке и исусстве
Это очень смешная история. Я встречался с куратором, когда он приехал в Москву с совершенно другими проектами. Я предложил сделать фильм про здание, которое сейчас построено в Первоуральске, – ДНК (Дом новой культуры). Я встретился с Алехандро, и он сказал: «У тебя есть классный проект MatRex, давай его выставим». Это очень простая форма, которая имеет определенную символику: искусство всегда иррационально, но архитектура всегда рациональна. И когда это встречается, я называю это архитектурой с душой. Возникает некое послание, которое вызывает у тебя вопросы, – вот это и есть настоящая архитектура.
В здании первоуральского Дома новой культуры должны разместиться мультимедийная выставочная зона, библиотека, творческие лаборатории, лектории, кинозал
Где такое здание могло бы появиться?
Где угодно: в Москве, в Нью-Йорке. Оно обладает абстрактностью: простая форма – как буква языка; но таких букв должно быть много, тогда они смогут сложиться в слова.
Reposting from the Front – название проекта Аравены на биеннале – можно перевести как «отчет с передовой». Ты относишь себя к этому движению?
Я с 2005 года ощущаю себя на передовой. Когда мы делали «Гиперкуб», у меня было ощущение, что наш офис превратился в штаб по ликвидации чрезвычайной ситуации, потому что за два года нам надо было построить здание, причем концептуальную вещь. Проект – год, другой год – стройка. Естественно, все приходили в 9 и уходили в 23.
Архитекторы Третьего рейха думали о том, как будет выглядеть не только завершенное здание, но и его руины через тысячелетия.
Ты об этом никогда не задумывался? «Гиперкуб» – это здание-трансформер, когда и фасад, и интерьер, и программа здания могут трансформироваться. То есть это настоящая не статическая, а параметрическая динамическая архитектура, когда, условно говоря, здание может выжить при смене собственника – если кто-то захочет на его месте построить другое здание с другой функцией. «Гиперкуб» может поменять и функцию, и фасад через 25 лет, если он устареет. Даже инженерные системы спроектированы так, что можно гибко менять структуру интерьера. «Гиперкуб» не будет руиной, это здание, которое живет вечно! Это ответ на идею Альберта Шпеера. Его концепция – увядание здания и превращение в руину, это здание – человек. А
«Гиперкуб» – это здание-вампир, оно обновляется за счет определенных инструментов, заложенных еще в проекте.
Гиперкуб
Гиперкуб
Современная власть заботится о том, какие памятники себе она оставит потомкам, как это было во все времена?
MatRex – как раз пример, когда в этом процессе создания физической реакции одним из участников является власть. Власть с душой, что ли. Символ власти поддерживает символ искусства. Пирамида – символ власти, а матрешка – символ искусства.
