ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
Несколько лет назад вы довольно резко сменили профиль галереи, переключившись с художников русского зарубежья на советский дизайн. Это был поиск уникальной ниши, возможность выхода на международную сцену?
Да, абсолютно так. В какой-то момент я поняла, что ниша, связанная с коллекционным дизайном, у нас в стране не занята. А побывав на многих международных ярмарках и в домах западных коллекционеров, заметила, что не только предметы искусства – объекты, картины, скульптуры, но и предметы дизайна и мебель тоже являются частью их собраний.
Я начала с того, что в 2011 году устроила в Москве большую выставку дизайна в коллаборации с двумя крупными парижскими галереями. Она называлась «Диалектика интерьера», и мы показали в Москве знаковые произведения коллекционного дизайна разных эпох: от редких антикварных вещей уровня комода Жана-Франсуа Эбена до всей палитры дизайна XX–XXI веков, вплоть до Фабио Новембре и Мартена Бааса. Мы намеренно сделали эклектичную выставку, хотели показать, что современный объект дизайна может отлично сочетаться с антикварным – диваном, комодом, чем угодно.
Терина с крышкой из столового сервиза «Цветы». С. В. Чехонин, В. Ф. Рукавишникова. Неглазурованная роспись. 1926 г. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
А потом я подумала, что интересно было бы представить наш дизайн на западном рынке, показав вещи советской эпохи – отчасти уже известные там агитфарфор и агитлак. В 1990-е хлынувшие в Россию иностранцы скупали прежде всего их на рынке в Измайлово и в антикварных магазинах. Около восьми лет назад я предложила эту идею основателю и идеологу ярмарки Design Miami/Basel Крейгу Робинсу, и он с восторгом принял ее. Наш проект «От авангарда к поставангарду» получил одобрение отборочного комитета ярмарки – так мы стали первой российской галереей-участницей на «Арт-Базеле» в Майами.
Если с западным дизайном понятно, то как вы познакомились с советским?
Это был счастливый случай – в Петербурге я попала в дом к одному коллекционеру. Он был заполнен редкими вещами 1920–1930-х годов. И прежде всего меня поразило наследие постконструктивизма в виде объектов так называемого советского ар-деко, с тонкой работы маркетри, наполненной символами советского государства. Квартира была удивительна и сама по себе: собиратель дотошно воспроизводил атмосферу того времени, вплоть до того, что заказывал у современных мастеров недостающие мельчайшие детали интерьера. Получилось очень кинематографично!
Радио «XX лет Р.К.К.А.». Кость мамонта, резьба. 1920-е гг. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
Вообще, советский дизайн в то время – вещь случайная, параллельная архитектуре или искусству?
Большей частью – да. Сначала это были единичные вещи, авангардные эксперименты художников в предметной среде, которые фактически не дошли до наших дней. Мебель, родившаяся в мастерских ВХУТЕМАСа, одной из кузниц авангарда, так и не покинула стен этих мастерских. Самое раннее, что можно увидеть, – это конструктивистские работы конца 1920-х годов из домов-коммун, например, и объекты советского ар-деко середины 1930-х. Как правило, все это делалось архитекторами или скульпторами. Мы находили подчас удивительные образцы штучной мебели: то, что было создано архитектором Александром Дмитриевым для Детской военно-трудовой коммуны Леноблоно, работы Бориса Иофана для Дома на набережной, вещи Николая Лансере, Ивана Жолтовского.
Диван-лира. Мемориальный кабинет «Ворошиловский уголок». Народный Комиссариат Обороны. Дерево, резьба, кожа. 1938 г. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
Художники же больше специализировались на фарфоре или художественном стекле. Кстати, мы привозили в Базель коллекционный супрематический фарфор 1920-х авторства Казимира Малевича и Николая Суетина.
Из чего и как складываются цены на советский дизайн?
Вещи 1920–1930-х настолько редки, что цены могут быть очень высокими, правда собирают эти вещи единичные коллекционеры, которые и формируют этот рынок. Полноценный же рыночный сегмент составляют сегодня все те же, известные по обе стороны океана агитфарфор и агитлак – их покупают не только русские, эти вещи продаются и в галереях, и на аукционах. Цены на уникальные тарелки с революционными росписями начала 1920-х петроградской фабрики могут переваливать за £130 тыс., а например, знаменитые фигурки Натальи Данько стоят от 50 до 110 тыс.
ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
Вписывается ли такая мебель в современный интерьер?
Абсолютно! Так же, как любой барочный комод декораторы вписывают в интерьеры хай-тек – вы наверняка видели много съемок в интерьерных журналах. Дома у меня тоже есть несколько образцов советской эпохи, в основном 1960–1970-х годов, без серпов и молотов, но тем не менее, – когда приходят друзья или знакомые, всегда испытывают радость узнавания. И все это отлично уживается и с модернистской мебелью Уоррена Платнера, и с керамикой Хайме Айона, и вещами Этторе Соттсасса.
«Бывая в домах западных коллекционеров, я заметила, что не только предметы искусства, но и предметы дизайна и мебель тоже являются частью их собраний»
Как воспринимала западная публика эти вещи на ярмарках?
Всегда благосклонно и с большим интересом. Изначально покупателями были русские, но сейчас география расширяется, проявляют интерес коллекционеры из Германии, Бельгии, Италии и США. Именно поэтому в ноябре мы участвуем в ярмарке Salon Art + Design в Нью-Йорке, а в конце года выпускаем книгу об истории советского дизайна на английском языке в крупном швейцарском издательстве. Западные коллекционеры – люди очень интересующиеся, им нужны, прежде всего, знания о предмете. Кстати, Sotheby’s предлагали нам даже провести отдельный аукцион советского дизайна и мебели – возможно, мы и осуществим такой проект.
Шезлонг. Basma Concept. Иван Басов и Семен Лавданский. Дерево, басма, мельхиор с гальваническим способом нанесения на латунь. 2018 г. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
В сентябре на Cosmoscow вы представили новое направление деятельности галереи – современный российский дизайн. Почему решили им заняться?
Я считаю это логическим продолжением деятельности галереи, к тому же я давно к нему присматриваюсь и могу сказать, что у нас уже появились достойные мастера. В прошлом году на той же Cosmoscow я познакомилась с Мариной Гусевой, которая профессионально занимается российским дизайном. В очередной раз убедилась в высоком качестве и конкурентоспособности на международной сцене наших дизайнеров и пригласила Марину присоединиться с этим направлением к нашей команде.
Что представляет собой коллекционный дизайн из России?
Это, конечно, в первую очередь, самобытный авторский дизайн каждого объекта, высокого качества материалы и современные технологии. Это уникальные, созданные в единственном экземпляре вещи либо выпущенные ограниченным тиражом. Тираж обычно, как в скульптуре, – восемь экземпляров плюс авторские.
Журнальный столик Focus. Тарас Желтышев. Мрамор, дуб, кото. 2019 г. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
То есть по сути – как на международном рынке. Пул авторов уже сформирован полностью?
Да, правила одни, тем более что мы собираемся представлять наш современный дизайн и на международных ярмарках. Для начала пул дизайнеров сформирован, но в планах его расширение. Сегодня мы работаем с Тарасом Желтышевым, Григорием Масленниковым – художником, делающим первые успешные шаги в дизайне; Виталием Жуйковым, Людмилой Крутиковой, Антоном Яшигиным; скульптором Тосей Млинарич и архитектором Александром Раевым, создающими вазы и объекты из керамики; Иваном Басовым и Семеном Лавданским.
«Это самобытный авторский дизайн: уникальные, созданные в единственном экземпляре вещи либо выпущенные ограниченным тиражом»
Каков порядок цен на современников?
От €1,5 тыс. за вазы и предметы декора до 18–20 тыс. за мебель. Кстати, их работы на Cosmoscow вызвали приятный ажиотаж.
В октябре у вас состоится и еще одно большое событие – открытие ретроспективы Любови Поповой в Музее современного искусства в Салониках. Три года назад вы взялись за проект перезагрузки этого музея, основу которого составляет легендарная коллекция авангарда, собранная Георгием Костаки.
«Фазовый переход». Людмила Крутикова. Каменная масса, глазурь. 2016 г. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ГАЛЕРЕЕЙ HERITAGE
При активной галерейной деятельности зачем вам этот нелегкий «груз»?
Галерее Heritage уже 11 лет, мы сделали много галерейных и музейных выставок – это правда. Но в какой-то момент захотелось большего, бросить вызов самой себе. Этим вызовом и стал музей в Салониках, который хотелось показать во всей красе, – ведь там хранится более 1,3 тыс. произведений русского авангарда. Денег на собственную музейную деятельность там не хватало, хотя институция хорошо известна за рубежом. Музей современного искусства/Коллекция Костаки больше участвовал в межмузейном обмене, выдавая работы на выставки. Я предложила создать комитет по развитию и привлечь спонсоров и кураторов, чтобы музей «перезагрузился» и в него вновь устремились зрители. В прошлом году мы открыли выставку «Салоники. Коллекция Костаки. Рестарт» на всех трех этажах, а в этом меняем экспозицию на ретроспективу художника-авангардиста Любови Поповой. В Салониках богатейшее собрание Поповой – когда коллекционер Георгий Костаки уезжал из СССР в Грецию, комиссия из отечественных искусствоведов попросту отказывалась брать ее работы в наши музеи. Экспозиция включит около 200 произведений, а также архивные материалы из собрания музея и будет дополнена произведениями из частных коллекций.
Интервью с бизнесменами, артистами, путешественниками и другими известными личностями вы можете найти в MY WAY.
