Дагестан: «В горах мое сердце, доныне я там...». ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ПРЕСС-СЛУЖБОЙ
Михаил, вы не раз говорили о том, что путешествия – как, кстати, и книги – не гарантируют человеку мудрости. Вы по-прежнему считаете, что это так?
Да. Более того, это один из тех вопросов, на которые я никак не найду ответов, – как количество переходит в качество. Никак не зафиксирую этот момент, когда количество пережитого трансформируется в мудрость, в новое понимание.
А какова тогда роль путешествий? Многие люди, только вернувшись из одной поездки, тут же начинают планировать другую – реальность кажется им пресной, неинтересной. Это что – побег от самого себя?
Я точно знаю, что постоянные путешествия вырабатывают некоторую зависимость. Чуть было не сказал – наркотическую. Был период, когда я снимал свою программу, очень интенсивно путешествовал и вроде бы должен был от этого дела устать, но этого не происходило. Я поймал себя тогда на мысли, что вот эта привычка «пожирать» расстояния зовет тебя в дорогу. Ты без этого уже не можешь. Является ли это побегом от себя? В моем случае нет. Потому что все те же вопросы, которые мучают дома, мучают меня и в дороге. Но путешествия совершенно точно – способ удовлетворить жажду познания. Кто-то эту жажду насыщает книгами, кто-то – разговорами, кто-то – шопингом, а кто-то – дорогой.
ФОТО: МАРК НАЗАРОВ (@marknazaroff)
Путешествия в одиночку или в компании – в чем принципиальная разница?
Лично я хорошо отношусь к одиночеству. И не только я. Некоторые люди вполне комфортно чувствуют себя наедине с самими собой, где бы они ни оказались. Но тут есть и другой момент, который проявляется как раз среди тех, кто путешествует с клубом (Клуб путешествий Михаила Кожухова. – Прим. ред.). Есть теория, что развитие соцсетей и мобильной связи привело к какому-то новому типу одиночества – одиночеству в толпе. Как результат – очень многие люди испытывают потребность в расширении круга общения.
Вы имеете в виду реальное общение?
Конечно. Человек все-таки остается существом социальным, и ему нужно общаться. А иногда с этим возникают трудности. Во-первых, с возрастом в силу разных причин круг друзей сужается, а не расширяется. Во-вторых, обстоятельства не позволяют. Особенно это касается людей состоявшихся, достигших определенных высот в карьере. Они не могут себе позволить быть самими собой в присутствии подчиненных или партнеров, – просто потому что постоянно должны держать дистанцию. А когда такие люди оказываются в поездке в компании себе подобных, то моментально срабатывает «эффект попутчика».
«Познавать новое и делиться эмоциями по этому поводу, да еще и в компании интересного, человека – все это доставляет неожиданную радость»
И люди раскрепощаются?
Да. Мы предлагаем им некое «третье место» как вариант самореализации. Познавать новое и делиться эмоциями по этому поводу, да еще и в компании какого-то интересного, содержательного человека – все это доставляет неожиданную радость людям, которые изначально приходят к нам с одной и той же фразой: «Я никогда в жизни не ездил в группах, всегда путешествовал самостоятельно». Отлично, добро пожаловать! Может быть, вам понравится и такой способ.
Ваш способ – авторские маршруты с «душой компании». Что это за амплуа?
Такой человек должен отвечать двум основным требованиям. С одной стороны, это должна быть публичная и всем хорошо известная и понятная личность. С другой стороны, этот человек должен нравиться лично мне. Есть очень много персонажей, у которых количество подписчиков в фейсбуке или инстаграме превышает миллион. Но никто из них никогда не будет «душой компании». Потому что главное тут не публичность и количество подписчиков, а некое содержание, некий опыт человека и обязательно желание делиться этим опытом.
Япония: здесь пришлось выучиться на самурая. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ПРЕСС-СЛУЖБОЙ
Как возникает этот человек? Вы его приглашаете, или он сам вас находит?
Андрей Макаревич, например, передал через знакомых, что он не прочь поехать «душой компании». Сам собой возник Алекс Дубас и познакомил нас с Михаилом Козыревым. Композитор Александр Журбин тоже позвонил сам. А кого-то приглашаю я. Вот недавно позвонил Сергею Асланяну, который ведет фантастическую программу о машинах на «Эхе Москвы». У нас сейчас небольшой перебор с музыкантами, и мы ищем людей, не связанных с музыкой.
Хотите разнообразить маршруты?
Да. Не так-то легко найти людей, которые, условно говоря, не просто знали бы живопись, или театр, или поэзию Серебряного века, но и могли бы понятно это донести. Да еще чтобы с этими людьми хотелось отправиться на край света! Поездку в любом случае формирует личность «души». И если в Ирландию, на- пример, еду я и едет Михаил Козырев, то эти поездки будут различаться. Может, и не на сто процентов, но они будут наполнены разными элементами.
Но «душа» – это же не лицензированный гид?
Конечно, нет! «Душа» ведет компанию. Но на местах есть свои люди, которые принимают и ориентируют. Все равно только местный житель знает, где самый вкусный лаваш, самая красивая точка для съемки и где самый обаятельный продавец фруктов. Плюс, «в каком году и в каком стиле построено такое-то здание» – все это тоже на местных гидах. «Душа» этим вообще не занимается. Вот яркий пример – Юрий Кобаладзе, легендарный генерал-разведчик. Он не информирует, с какого века существуют бани в Тбилиси, зато рассказывает в поездке грузинские сказки. А музыканту Олегу Нестерову, который написал книги про Стокгольм и про Берлин, интереснее рассказать о гении места, а не о подробностях возникновения каждого из этих городов.
Бурятия: урок игры на музыкальных инструментах. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ПРЕСС-СЛУЖБОЙ
Люди, которые ездят с клубом, – это уже опытные туристы?
Да. Но мы не употребляем слова «тур», «туристы». Потому что, как я уже сказал, у нас нет вот этого – «посмотрите направо, посмотрите налево». Наши путешественники давно миновали стадию «эмбрионального развития». Они из тех, кто, полежав на пляже курорта «все включено», вдруг понял, что чего-то не хватает, и начал путешествовать самостоятельно. Набрав некий опыт, они осознали, что мимо них проходит слишком многое.
Увидела в расписании поездок по России Дагестан. А планируются ли Байкал, Алтай, Камчатка?
У нас все это уже есть в отдельном разделе, который мы называем сухопутными экспедициями. Там довольно много направлений – и Байкал, и Эльбрус, и Сахалин с Итурупом. На будущий год планируется плато Путорана. Это пусть и не очень сложные, но спортивные походы для тех, кто готов покряхтеть с рюкзаком. Они требуют как минимум хорошей физической формы. Такие поездки проходят без «души», но с очень опытными проводниками.
А Дагестан – это мое любимое детище. Я первым спустя долгое время привез туда организованную группу. И бываю там часто – минимум три-четыре поездки в год. Потому что, на мой взгляд, это самое интересное, самое яркое, самое экзотичное и вместе с тем самое красивое и вкусное, что есть в России. На Кавказе гостеприимство везде в чести. Но дагестанцы так искренне радуются каждому гостю – как, наверное, больше нигде в наших кавказских республиках.
Вы много поездили по миру. Куда бы вам хотелось возвращаться и возвращаться? Кроме Дагестана.
Таких мест много. Я люблю весь испаноговорящий мир, потому что я испанист по образованию и знаю про этот мир очень многое. Но я люблю и Юго-Восточную Азию. Поймал себя на мысли, что начинаю скучать по Индонезии – собираюсь в будущем году туда вернуться. Что-то давно не был я и на материковом Китае, и в Штатах.
В горном Балхаре (Дагестан) женщины делают керамику удивительной красоты. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ПРЕСС-СЛУЖБОЙ
А возникало ли у вас желание возвратиться в те места, где вы когда-то работали военным корреспондентом? В Афганистан, например?
В Афганистан я возвращался. Кстати, у меня есть несколько афганских воспомибнаний, связанных с авиацией – вашей темой. Однажды я летел на санитарном самолете. И мир для меня рухнул, когда открылась дверца кабины и второй пилот спросил, не хочу ли я вместе с ним выпить медицинского спирта. Еще был случай, когда я сидел в кресле второго пилота на Ан-12. Причем пилот, страшный меломан, с увлечением, бросив штурвал, рассказывал мне о каких-то концертах, что было мне совсем неинтересно, – я пытался удержать самолет, у меня это плохо получалось, из-за чего я очень нервничал. Но в нужный момент он подхватывал штурвал, конечно, и выправлял горизонт.
А в Анголе, помню, тоже во время войны, я долго и мучительно, с безумным количеством посадок, добирался в Луанду. Мы летели в грозу на Ан-12 или Ан-24, с пропеллерами. И когда била молния, казалось, что винт не крутится, а стоит на месте. И мы с летчиком, как завороженные, смотрели на эти стоящие в разрядах молний винты над воюющей Анголой. Такое жутковато-романтичное зрелище.
В Анголу вы потом тоже возвращались?
Нет, но подумываю об этом. Наверное, многим, кто бывал там в те годы, интересно посмотреть, что происходит теперь.
Как вы думаете, ваша страсть к путешествиям спровоцирована вашей журналистской работой? Или это врожденное?
Ну, генетики же уверяют, что они выделили ген путешественника и что примерно у 10–12% людей этот ген ярко выражен. Есть версия, будто именно такие люди когда-то, много тысяч лет назад подбивали соплеменников перемахнуть через хребет, потому что за ним и трава сочнее, и червяки жирнее, и т.д.
Наверное, вы тоже из этих 10–12%. А как вы обычно встречаете Новый год? Дома не сидите? Стараетесь куда- то уехать?
Я стараюсь уехать 2, максимум 3 января. Вот уже третий год подряд убегаю от посленовогоднего пьянства и безделья под паруса. Сначала на Бора-Бора, в прошлом году был Таиланд, а в этом – Канарские острова.
Интервью с бизнесменами, артистами, путешественниками и другими известными личностями вы можете найти в MY WAY.
