ФОТО: Коммерсант
Актер Олег Тактаров стал известен на всю Америку, победив в 1995 году в 6-м турнире «Ultimate Fighting Championship». Учился в актерской школе Playhouse West. Сыграл в более чем 60 фильмах и сериалах.
Микеле Плачидо, Венсан Перес, Марк Дакаскос и другие звезды мировой величины приняли участие в фестивале «Bridge of Arts», который в этом году прошел уже во второй раз. Его тема заявлена так – «Страсть к достижениям и движению». Как родилась идея такого киносмотра? Почему в Ростове?
Идея мне пришла сверху. Это мистика.
В смысле? Вам было видение?
Видения никакого не было. Просто у меня очень хорошо получается соединять несоединимое. Так сложилось, что в Ростове у меня каким-то образом появились потрясающие партнеры, с которыми мы сделали детско-юношеский фестиваль боевых искусств. Он прошел идеально, участвовала тысяча детей. А потом через полгода каким-то чудом появился замминистра культуры, который знает и любит свой регион. Появилась Ирина Козлякова (директор фестиваля. – Прим. ред.), которая умеет работать так, как не работает ни один мужчина. И возникло мое доверие к ним. В это же время от нас отошла Украина, Белоруссия привязалась к доллару, и в этот же момент я, чуть не погибнув в Румынии на съемках, подумал – почему американцы едут снимать кино в Болгарию, или Румынию, или Венгрию. Ведь эти страны не могут дать того, что может дать Россия.
С губернатором Ростовской области Василием Голубевым на приеме, посвященном Дню российского кино
И вы задумали создать Русский Голливуд? Такое название мелькает в прессе.
К сожалению, это название чем-то мне сейчас напомнило словосочетание «бои без правил». Рыночники, которые продавали кассету с моими боями, играли на самых низких чувствах и зарабатывали деньги, называя смешанные боевые искусства – точнее «Ultimate Fight Championship», бои за звание самого совершенного бойца планеты – «боями без правил». То есть себе они этим названием увеличили прибыль, а нас втоптали в грязь на 20 лет.
Вам кажется, что «Русский Голливуд» звучит так же спекулятивно?
Да. Потому что на самом деле мы просто создаем сейчас такой нормальный российский кинокластер, о котором первый раз сказал Сталин в 1936 году Ильфу и Петрову: «Ребята, если вы хотите делать киностудию, ее надо делать между Азовом и Таганрогом».
Серьезно?
Да, я видел стенограмму. И я был поражен. До меня дошло, что это единственный регион, где может быть киностудия. Потому что Крым – маленький, и там всегда будут санкции. В Сочи или Анапе – облака. А в Ростове самый длинный световой день. Солнце стабильно светит с середины апреля до начала ноября, без облаков. Сейчас там строится аэропорт мирового уровня – через него пойдет транзит из Европы в Юго-Восточную Азию. А от Москвы до Ростова – прямейшая дорога. Ехать 10 часов.
Что будет подразумевать кинокластер?
У Кустурицы есть такая деревня, собранная из декораций. Там много чего понастроено. Из этого можно что-то скомпоновать, что-то достроить и снимать. Это очень прибыльный бизнес. В том же Голливуде аренда павильона стоит $6000 в день. И очередь стоит. В Европе правильных павильонов раз-два и обчелся. Потому что строить их надо сейчас по-другому. Они должны быть легкими, с другим звукоизолирующим материалом, декорации должны двигаться по-другому. Старинные павильоны, как, например, на Мосфильме, уже не работают – они маленькие и нетехнологичные. Если снимать у нас, бюджет фильма снизился бы в два-четыре раза.
Друзья по Голливуду: с актером и мастером боевых искусств Марком Дакаскосом
А когда старт?
Все идет постепенно. Первый фильм, наверное, будет называться «АЛЖИР» – об Акмолинском лагере жен изменников Родины. Это относительно низкобюджетный сериал. Как первая ласточка нормально – но мне бы хотелось снять что-то крупное. Потому что у меня не получается в маленьком, в среднем, даже в большом. У меня получается только в суперкрупном. Поэтому мне проще затащить туда самый крутой проект. И потом уже все пойдет как по маслу.
Сейчас это ваша главная деятельность?
Она меня пока вставляет больше всего. Как только это заработает, я знаю, что мне это станет неинтересно. И я, как Че Гевара, поеду помогать свободному народу Новой Гвинеи.
Одновременно вы организовали фестиваль мотивационного кино. Что это за кино?
Каждый человек рожден с какими-то задатками. Каждый может именно на своем уровне сделать что-то выдающееся. Но в обычной жизни использует только 5% своих возможностей. Чтобы он использовал хотя бы 10–15%, нужна мотивация. Человека может мотивировать к каким-то поступкам критическая ситуация – во время войны люди становятся героями. Дальше. Может, тебе повезло в жизни, и ты встретил учителя, мастера – человека, который может просто рядом стоять, и энергетически ты получишь от него ту информацию, те знания, те умения, которые другой будет в тебя вбивать палкой и не вобьет. Если мы посмотрим на всех гениев, на пути у них обязательно встречался этот самый мастер. Но как быть, если нет войны и нет этого учителя?
И как же?
Я вдруг подумал, что меня очень мотивировало кино про сильных личностей. В 1950-–1960-е было модно снимать про это.
Например, «Моби Дик». Сейчас спросите молодежь – о чем это? Грегори Пек плавает на корабле и пытается убить кита. Это об охоте что ли? Почему Алек Гиннесс строит мост в фильме «Мост через реку Квай», а потом его взрывает? Люди не понимают. У нас были фильмы «Коммунист», «Последний дюйм», где мальчик маленький отца спасает. Это все одна и та же тема – когда человек что-то делает через не могу.
Это для меня было очень мотивирующим – потому что если хочешь что-то сделать, это всегда идет через не могу. И я подумал, что это ускользает, и это надо вернуть.
На открытии II Международного фестиваля «Bridge of Arts» с актером Венсаном Пересом
Вам кажется, что люди стали вялыми?
Они стали вялыми, да. Но и время пришло, чтобы им опять все это стало понятно. Обычно такие вещи происходят после войн. Но я всегда создаю для себя условия, когда мне не нужно никакой шоковой терапии. То есть я себя искусственно ставлю в те условия, когда надо выживать. Потому в противном случае они приходят сами. Вот такие фильмы я и хотел бы видеть у себя на фестивале. Более того, такие фильмы я бы хотел снимать.
Вы ставите в центр человека, который совершает героические поступки. Так?
Мне бы хотелось. Тогда бы я для себя оправдал все затраченные усилия.
Для вас герой – это кто? Тот, кто преодолевает самого себя или что-то меняет вокруг?
В идеале, конечно, который что-то делает лучше. Но я не верю, что есть понятия «лучше/хуже», я верю только в баланс. Мне нравится, да, когда у человека есть идея. Когда у каждого есть своя идея, то идет какое-то движение. Была идея у Сахарова, была у Харитона, который в 90 лет писал свои формулы. У Америки в 1945 году был план разрушить полностью Россию, сбросить 30 ядерных бомб. Второй такой план был в 1980 году. Но сложился баланс с Россией – и этого не произошло.
Кстати, об Америке – вы прожили там 20 лет. Кем себя ощущаете – русским или американцем?
Я себя считаю Штирлицем, который знал немцев и по-своему их любил.
Совмещаете несовместимое? Одной ногой там, другой здесь?
Нет, так я не могу. Я очень хорошо стою двумя ногами там и двумя здесь. Я либо там, либо здесь. Но я очень быстро переключаюсь в отличие от наших соотечественников, которые свалили продавать колбасу. Я уезжал за мечтой. Не за деньгами.
Хотели выступать на арене?
На арене я выступал из-за того, что у меня вариантов не было других. Мне надо было что-то есть, надо было получить документы, получить какой-то пиар.
Это было средство на пути в Голливуд?
Да. Я занимался этими боями всего год. Выиграл чемпионат мира UFC, отучился там в лучшем университете актерском, снялся в самых лучших фильмах. Я уже 21 год как не боец UFC. Просто забыть никто не может.
В апреле были афиши – ваш бой с Джеффом Монсоном на Суре.
Я не стал выступать. Я хотел привлечь внимание к Средней полосе России, но понял, что промоутер очень слабый и нечего ему помогать. Я помогаю людям, которые тащат.
Так будет поединок с Джеффом?
Нет. Но я нашел парня из глубинки. И похоже, буду делать все сам, потому что я президент Федерации вида спорта, который называется «смешанные боевые искусства».
Когда выходишь на ринг, какая должна быть мотивация? Человек напротив вас вроде бы ничего плохого вам не сделал...
Я ему тоже ничего плохого не делал. На тренировках мы боремся, как говорится, for fun. А на ринге, где все на тебя смотрят, – это драйв. Никто же друг друга не убивает. Бойцы настоящие – это люди, у которых человечность зашкаливает. Вам, простым смертным, не понять бойца, который, увидев, что у меня колено вылетело, отступает на два шага назад и дает мне его вправить, рискуя проиграть бой.
ФОТО: Коммерсант. Джон Маш и Олег Тактаров во время матча «Россия против США» в Москве на арене «Мегаспорта» в 2007 году
Как раз по-человечески это понятно.
А кто это может сделать? Я выиграл у него.
Я всегда выигрывал малой кровью. Один раз, когда хотел сломать колено бойцу, который мне разбил лоб, я поплатился и проиграл бой.
Человек собирался сдавать, я его решил сломать, и судьба все четко мне показала – он выиграл, я проиграл. Никогда не делай больше, чем это необходимо.
А как вы вообще пришли в борьбу? Папа привел?
Папа.
И сразу в это вписались – на всю жизнь?
Да, сразу. Я такой, усидчивый. Пока в чем-то не достигну совершенства, я это не оставляю. Этим я отличаюсь от других. Потому что многие дети раз достигнут оценок 4, 5 и перескакивают на другое. Почему я кино оставить не могу? Потому что не достиг совершенства. Спорт я оставил как боец. Как промоутер я еще не достиг совершенства, и это еще чуть-чуть интересно. А с кино я до сих пор мучаюсь.
Во время матча между командой звезд кино и сборной Ростовской области
Какую вы себе установили планку в кино?
Я должен завоевать «Оскара», и мой фильм должен заработать примерно, как «Аватар». И тогда я успокоюсь и займусь другой деятельностью.
У вас уже есть мысли?
У меня есть только интуиция. Один раз на небе четко было написано «Ты». Это был бой за звание чемпиона мира.
А когда вы почувствовали себя чемпионом?
В детстве. Меня мама, как Александра Македонского, растила в том духе, что я исключительный, что я сверхчеловек.
Вы своих детей так же воспитываете?
Я стараюсь их не мучить. Потому что это мучение – быть сверхчеловеком. Он не может расслабиться и спокойно сажать картошку в огороде. Ему надо постоянно что-то доказывать, и прежде всего – самому себе.
