ФОТО: Depositphotos
Многие считают, что француженки некрасивы. То ли дело итальянки, с их выдающимися формами и яркой, почти вызывающей привлекательностью. Француженки носят черное, почти не красятся (или красятся так, чтобы это было незаметно), прячут глаза под темными очками. «Серые мышки», – говорят про них те, кто ничего не понимает в истинной природе женственности. Потому что маленькое черное платье, балетки Repetto, большая сумка, в которую можно вместить всю жизнь, – не броня, а униформа женщины, которая прекрасно знает о своей привлекательности и не видит нужды ее «продавать». Французские женщины самодостаточны. Они сами платят в кафе за шампанское, они не хотят замуж, они не считают, что жизнь заканчивается в 35. У француженок нет возраста – это вечные девочки, которые почти всегда выглядят моложе своих ровесниц и которые готовы снова влюбиться и заново начать карьеру – в любой момент своей долгой прекрасной жизни. Шарлотта – именно такая.
С Уиллемом Дефо в «Антихристе» (2009)
В июле ей исполнится 46, но кто в это поверит? У нее хрупкая фигура студентки Сорбонны, та же длинная челка до самых глаз, что и 30 лет назад. Она так же застенчива, как и в юности, и так же не любит яркую помаду. И да, она по-прежнему рок-н-рольщица, готовая к записи очередного альбома, – но Шарлотта не торопится, в ее жизни должно произойти что-то по-настоящему важное, чтобы к ней пришло вдохновение. Она все еще верна старому Парижу. Каждый день, когда над Сен-Жермен-де-Пре восходит солнце, Шарлотта отвозит младшую дочь в школу, стараясь не встречаться глазами с восхищенными такой удачей туристами. У актрисы трое детей: Бену уже 20, Элис – 15, а Джо только что исполнилось шесть. Мужчину Шарлотты, который вместе с ней уже больше 20 лет, зовут Иван Атталь, он актер и режиссер, довольно известный во Франции. Разумеется, это гражданский брак, хотя Иван несколько лет назад, на одной торжественной церемонии публично сделал официальное предложение руки и сердца. Но о свадьбе мы что-то не слышали. Нормальная жизнь – это то, чего Генсбур всегда хотела и чего в конце концов добилась. Несмотря на фамилию, несмотря на профессию и несмотря на то, что она продолжает жить там, где дни и ночи напролет полно туристов.
«Я пыталась отделаться от Парижа, – смеется Шарлотта. – Но Париж не хочет отделаться от меня».
Когда-то ей очень нравился Нью-Йорк – город, в котором так легко затеряться в толпе. В Нью-Йорке, считает Шарлотта, много света – а именно света ей не хватает. (Ну да, Париж называют «городом огней», но так ли это на самом деле, когда не включена подсветка Эйфелевой башни?) Париж для Шарлотты Генсбур – как первая любовь, которая в итоге оказывается единственной настоящей. Все в ее жизни связано с Парижем, прежде всего детство. Первые годы жизни она провела в знаменитой квартире на рю Верней – квартире, ставшей любовным гнездышком ее отца Сержа Генсбура и ее матери Джейн Биркин. Родители были, конечно, потрясающей парой. Красавица и чудовище, гений и его муза. Ни с одной из своих женщин (а их у Сержа было много) у него не получилось такого удивительного и гармоничного союза. Мог ли подумать сын евреев-эмигрантов из Феодосии, что он когда-то завоюет первую красотку свингующего Лондона? Но именно так все и случилось. Та самая песня, «Je t’aime… moi non plus», которую они с Джейн исполнили вместе, которая произвела скандал и была запрещена на большинстве европейских радиостанций, была написана Сержем для Брижит Бардо. Но что там у него было с Бардо, мимолетная интрижка? Очередной трофей. С Джейн все было иначе.
Серж Генсбур и Джейн Биркин
Как и заявлено, любовь – сколь прекрасная, столь и невыносимая. Когда Шарлотта родилась, эта любовь была в самом разгаре. Шарлотта вспоминает, что редко видела папу и маму – они вечно пропадали то на вечеринках, то на съемках. Она же оставалась на попечении няни, вместе со старшей сводной сестрой Кейт. Родители были строги – особенно Серж. Девочкам разрешалось тихо играть в своей комнате и запрещалось все остальное: не дай бог Шарлотте или Кейт переложить на другое место какую-то папину вещь. Шарлотта запомнила это правило и спустя годы стала хранительницей их старой квартиры на рю Верней в надежде, что когда-нибудь из нее сделают музей Генсбура. Побывать там – все равно что очутиться в древней сокровищнице: пепельницы, игрушечные обезьянки, полицейские бляхи отовсюду из Франции (Серж их коллекционировал), фотографии женщин, с которыми Серж спал и которые пели его песни. Куклы, изображающие Генсбура, магнитофоны, лакированный черный бар с шейкером для коктейлей, кассета Джими Хендрикса, газетные статьи в рамочках и пустые красные коробки для ювелирных украшений от Cartier. Даже содержимое холодильника, представьте себе, осталось почти тем же: до недавнего времени Шарлотта сохраняла консервы с едой 1991 года – когда не стало ее отца. «Некоторые из этих банок взорвались, но кое-что уцелело», – невозмутимо объясняет Шарлотта. Отец был ее идолом, ее прекрасным принцем, хотя в реальной жизни, как мы подозреваем, с ним было трудно жить. Несмотря на то, что они с Биркин расстались в 1980-м, Серж продолжал опекать Шарлотту – из всех детей (а их у Генсбура четверо) она была его любимицей. Но любовь Генсбура к дочери была, так скажем, оригинальной. В 13 лет Шарлотта снялась с папой в скандальном клипе «Лимонный инцест»: в нем Серж обнимает свою дочь совсем не по-отцовски. «Никакого смущения я не чувствовала, – вспоминает Шарлотта. – Мне было уже 13, я прекрасно понимала, о чем эта песня. Смущалась я уже потом, когда пошли разговоры…» Разговоров стало еще больше после «Шарлотты навсегда»: так назывался фильм, в котором Серж и 15-летняя Шарлотта играли не только отца и дочь, но и любовников. А потом был «Цементный сад» дяди Шарлотты, Эндрю Биркина, и тоже про запретную связь – на этот раз брата и сестры… Но в отличие от папы, который впустил эпатаж в свою жизнь и не умел обозначить границы, дочь четко разделяла иллюзорный мир и реальность.
ФОТО: Zentropa Entertainments, Depositphotos
Не стоит обманывать себя: та, кого мы видим на экране или на сцене, не является Шарлоттой Генсбур, это всего лишь придуманный образ. Она была очень привязана к отцу – так, как обычно бывают привязаны к папе маленькие девочки. Когда Серж умер от сердечного приступа, ей было уже 19, но эта девчоночья привязанность осталась. Шарлотта Генсбур сидела у его гроба все четыре дня, что длилось публичное прощание: а прощалась с Сержем Генсбуром вся Франция. Серж продолжал влиять на ее жизнь. Ивана Атталя она выбрала в спутники жизни неслучайно: он был надежным и сильным, каким должен быть папа. А по-настоящему яркой актрисой она стала, снимаясь у Ларса фон Триера, такого же эпатажного невротика, каким был ее отец. Главная женская роль в «Антихристе» была написана для Евы Грин, но Ева то ли испугалась, то ли не смогла сниматься. Тогда сценарий дали почитать Шарлотте.
«Признаюсь, я ничего в нем не поняла. Но это притягивало и завораживало, то есть было страшно интересно».
По словам Шарлотты, когда она прилетела в Копенгаген на пробы, то услышала первый и единственный вопрос: «У вас, Шарлотта, бывают приступы паники?» Оказывается, в свою команду Триер набирает таких же «не совсем нормальных», как он сам, – только человек, склонный к депрессии и приступам самоуничижения, способен понять, что от него требуется.
С Кирстен Данст в «Меланхолии» (2011)
«Антихрист», «Меланхолия» и особенно «Нимфоманка» – фильмы не из легких. Уиллем Дефо, партнер Шарлотты в «Антихристе», поражался тому, насколько хладнокровной она оставалась в той самой скандальной сцене, которая начинается как любовная, а заканчивается как кровавый трэш.
«Но это просто роль, – удивляется в ответ Шарлотта. – Если посмотреть со стороны, получится даже смешно».
Как истинная дочь своего отца она ничего не боится: ни скандалов, ни тем более эпатажа. Она знает им цену и знает, что это всего лишь «товар».
Если у Шарлотты Генсбур и есть комплексы и фобии, она умело прячет их в творчестве. Ее альбомы (а Шарлотта Генсбур еще и певица) выходят только тогда, когда ей есть что сказать. Диск «Шарлотта навсегда» появился в 1986-м и ознаменовал ее взросление (к тому же был спродюсирован отцом). «5.55» (2006) был посвящен ее новой роли матери. «IRM» (2009) родился тогда, когда Шарлотта перенесла тяжелую травму головы и заново оценила жизнь.
ФОТО: Zentropa Entertainments. С Джейми Беллом в «Нимфоманке» (2013)
Она забегает навестить маму, Джейн Биркин, на рю Жакоб, потом инспектирует новые граффити на стене дома Сержа (там давно уже что-то вроде «стены Цоя»). Затем забирает младшую дочь из школы и бежит скорее к себе домой: сегодня гости, и нужно что-то приготовить.
«У меня довольно публичная жизнь, – говорит Шарлотта Генсбур. – Но если вам кажется, что вы о ней знаете все, подумайте еще раз. Человек всегда сам выбирает, что ему рассказывать, а о чем промолчать».
Вот еще одно качество, которым обладают француженки: они всегда скрывают больше, чем рассказывают. Их тайны, их секреты притягивают больше, чем самое откровенное декольте. Серж Генсбур это тоже знал.
О самых интересных выставках, концертах, аукционах и других значимых событиях из мира искусства читайте в MY WAY.
