Выставка Уорхола в «Севкабеле», Сесил Битон в Эрмитаже, «Венеция» в Царицыно, «Крузенштерн» в Историческом... Даже беглое перечисление производит впечатление. Но, видимо, это далеко не все?
Направление деятельности нашего бюро – архитектура в области культуры. Поэтому это не только выставки, но и целые музеи, в том числе корпоративные – уже сделан Музей «Транснефти», и сейчас мы делаем Музей художественной гимнастики Алины Кабаевой. Кроме того, последние пять лет я работаю с Росконгрессом и делаю художественное оформление для Международного экономического форума в Петербурге и Восточного экономического форума. Наш самый свежий стремительный проект – экспозиция Москвы для павильона России на «Экспо» в Дубае, приуроченная к визиту наших первых лиц.
Что это – презентация столицы?
Скорее, опыт погружения в атмосферу города с помощью различных технологий. Мы используем, например, виртуальный «Полет над Москвой», который демонстрируется в парке «Зарядье». Там много видеоарта, который мы продюсируем и готовим специально для экспозиции вместе с московскими художниками, например, такими, как Михаил Розанов. С одной стороны, приятно, что есть заказы такого формата, с другой стороны, понятно, что это огромная ответственность.
Обновленная экспозиция Лунариума в Московском планетарии откроется в ближайшие месяцы
Вы говорите невероятные вещи. Потому что я вижу перед собой совсем молодую девушку. И вдруг заказы такого масштаба. Простите за вопрос – почему именно вы? Ваш компания единственная на рынке?
PS Culture предлагает комплекс услуг, с которыми работают одна-две компании в нашей стране. Это очень узкий рынок. Есть архитекторы и художники, которые делают только выставки. Но когда мы говорим о проектировании музея – нужно, чтобы была многопрофильная команда. Потому что это серьезная работа не только по дизайну и архитектуре, но прежде всего по созданию концепции, структуры музея, если это новый проект. Что касается государственных музеев, то обычно у них внутри уже есть кураторы, которые рассказывают нам, о чем будет предстоящая выставка, и подбирают экспонаты. Наша задача – выразить идею куратора понятно для зрителя и сделать посещение выставки незабываемым.
«КУРАТОР ПРИДУМЫВАЕТ ВСЮ “МУЗЫКУ”. НО ТО, КАК ЭТА МУЗЫКА БУДЕТ ИСПОЛНЕНА, КАКИМ ОБРАЗОМ ОНА “ОЖИВЕТ”, – ЭТО ЗАДАЧА АРХИТЕКТОРА»
Как можно полноценно охватить такую разную информацию? Нужно же иметь широчайший кругозор, чтобы все было не поверхностно.
Действительно, разнообразие наших проектов пугает даже меня. Мы делаем Лунариум в Планетарии, который должен открыться в конце этого или в начале следующего года. Это научно-техническая экспозиция для детей. Кроме того, один из блоков Политеха. А еще новую экспозицию Музеев Кремля на Красной площади – о государственных регалиях. Делаем художественные выставки, такие как «Энди Уорхол...», и выставки фотографий, как «Сесил Битон...». Самые сложные – с точки зрения работы с предметами – исторические выставки. Потому что если историки-специалисты понимают, что вот эта бумажка или монетка представляет большую ценность, то для простого человека это неочевидно. Значит, нужно показать историю, которая за всем этим стоит. Например, все знают «Юнону» и «Авось», но никто не знает настоящую историю Резанова, главного героя этой пьесы. А на выставке «Крузенштерн: Вокруг света» наша задача была представить этого человека. Так или иначе мне и моим коллегам нужно вникать в каждый проект. Сейчас более всего греет мое сердце предстоящая выставка каббалы в Еврейском музее. Там проходит реновация всего выставочного пространства. И оно будет открываться именно этим проектом, во второй половине марта 2022 года. Для того, чтобы понять, что такое каббала, я перечитала всего Шолема. А это очень специфическая научная литература.
На ретроспективной выставке «Сесил Битон и культ звезд» в Главном штабе Эрмитажа. 2020 г.
Сколько же часов в вашем дне?
Столько же. Но я практикую медитации. И это помогает мне быть более сконцентрированной. Ну и плюс делегирование.
Давайте отступим на пару шагов. Как вы вышли на музейно-выставочную тему?
Мне всегда нравилось все, что связано с культурой: и консерватория, и музеи, и театры. Это все для меня максимально комфортная среда. А десять лет назад я поехала учиться в Лондон. Писала диссертацию, вообще не связанную с музеями, – на тему интеграции современной архитектуры в историческую застройку. Мой дом был недалеко от Музея Виктории и Альберта, и весь музейный квартал был от меня в пешей доступности. Все встречались на чай или кофе либо в музейном кафе, либо рядом. Любые подарки друзьям и родственникам я покупала в музейном магазине. В музее устраивались разнообразные мероприятия, и мне это казалось замечательным и удивительным. И было очень обидно, что у нас все не так, что наши музеи в основной своей массе какие-то ветхие, затхлые. Того, что сейчас называют модным словом «эдьютейнмент», не было совсем. И мысли не возникало, что, придя в музей, можно не только что-то посмотреть, но и приятно провести досуг. В музеи ходили либо специалисты, либо школьники.
То есть той дополнительной привлекательности, как сейчас, не было, ее надо было «вытащить», и вам это захотелось сделать?
Да. Я видела, как это работает в Лондоне, и мне казалось, что было бы замечательно, если бы все это происходило и у нас. Тем более что наше наследие уж точно не уступает английскому. Тут надо сказать, что вообще за последние 30 лет в музейной жизни произошли глобальные изменения. Возникло такое профессиональное направление, как кураторство. Куратора можно сравнить с композитором. Он придумывает всю «музыку». Но то, как эта «музыка» будет исполнена, каким образом она «оживет» и начнет взаимодействовать со зрителями, – это задача архитектора, он в этом смысле – дирижер-постановщик. Конечно, ничего такого и близко не было в начале нулевых. Основным видом досуга было поехать в торговый центр. Когда я училась в школе, для нас наивысшим шиком считалось отметить день рождения в «Макдаке». Но уровень жизни стремительно менялся. Произошло насыщение, и покупка вещей стала рутиной. Людям захотелось новых впечатлений. По сути, уже был сформирован запрос – ожидание какого-то принципиально иного досуга. И этот запрос был услышан – давайте вспомним, что стало происходить с приходом Сергея Капкова в Департамент культуры Москвы. Все началось с парков, потом перекинулось на театры и музеи…
«ДЕРЗКИЕ ПРИЕМЫ В ОФОРМЛЕНИИ ПРОСТРАНСТВА НЕ ВЕЗДЕ УМЕСТНЫ. КЛАССИЧЕСКИЕ МУЗЕИ ТРЕБУЮТ, С ОДНОЙ СТОРОНЫ, НОВОГО ВИДЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ, А С ДРУГОЙ – ОПРЕДЕЛЕННОГО УВАЖЕНИЯ К СЕБЕ»
И в этот момент вы удачно вернулись из Лондона?
У меня были свои мысли и ощущения по этому поводу, а здесь уже начали происходить эти изменения. Мне было очень интересно изучить «музейный рынок», хотя я знала, что в любой стране это очень закрытый мир, где никого и не ждут.
Как же вам удалось внедриться? Что было первым?
Я буквально приходила в разные музеи и старалась знакомиться. Первая моя выставка была в Музее Москвы. Это был август 2014 года. Алина Сапрыкина – директор музея на тот момент – человек очень авантюрный, в хорошем смысле слова. Несмотря на то, что у меня не было никакого опыта, а только большое желание что-то попробовать, мы сделали с ней выставку про Первую мировую войну. В то время еще не было бюро, и я работала с коллегами из Casson Mann – ведущей компании по музейным экспозициям в Лондоне. В том же 2014-м я сделала выставку про Веджвуд в Музее декоративно-прикладного искусства. Директор музея Елена Титова поверила в меня и доверила мне несколько проектов, главный из которых – постоянная экспозиция «Русский стиль». Я очень тепло отношусь и к Елене Викторовне, и к музею. Для меня он как родной дом, я знаю там все фонды, всех хранителей.
Проект для выставки к фестивалю «Открытый город» в Музее архитектуры им. Щусева. Ноябрь 2021 г.
Получается, вы хорошо начали и завоевали хорошую репутацию.
Я первый раз что-то попробовала, и у меня получилось. Меня еще раз позвали, и опять получилось. А потом заработало сарафанное радио. В 2015 году была выставка уже в Царицыно – про Китай, из серии «Воображаемый Восток». Через два года мы сделали там «Турцию». И вот сейчас на подходе «Индия», совершенно сумасшедшая, с Болливудом, с сокровищами цесаревича Николая, с ивановскими ситцами в «огурцах»… Надо сказать, что Царицыно один из моих любимых музеев, с прекрасной командой и замечательным директором, Елизаветой Фокиной, с которыми очень комфортно работать. В музейную среду сложно зайти, но когда ты уже внутри, то все идет как бы само собой.
«ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОКАЗЫВАЕМ, НАМНОГО БОЛЕЕ ВАЖНА, ЧЕМ АРХИТЕКТУРА И ДИЗАЙН, КОТОРЫЕ МЫ ДЕЛАЕМ. АРХИТЕКТУРА ПОМОГАЕТ НАПРАВИТЬ ЧЕЛОВЕКА И СОЗДАТЬ НАСТРОЕНИЕ. А ДИЗАЙН – ПОДАТЬ ПРЕДМЕТЫ БОЛЕЕ ЭФФЕКТНО»
А в чем здесь главная фишка? Какую задачу вы для себя решаете?
Мне кажется, любой человек должен делать что-то хорошее. И тут есть две стороны. Лично для меня хорошее – это то, что приносит мне удовольствие, радость, ресурсы, то, что меня развивает. Все, чем бы я ни занималась прежде, – реставрация, архитектурное проектирование, интерьеры, дизайн городской среды – все у меня получалось. Но спустя год-два-три мне становилось скучно, потому что я понимала, как все это устроено, и хотелось чего-то нового. А музеи с их палитрой самых разных тем помогают не скучать вообще никогда. Ну а другая сторона – это то хорошее, что мы можем сделать для общества. Мне кажется очень важным, когда человек может внести свою, хоть малюсенькую лепту в развитие общества, в моем случае – культуры. Я уверена, что именно культура помогает сделать нашу жизнь более гармоничной, приятной и комфортной.
Понятно, что каждая выставка – это новая тема. Но ведь работа архитектора – все равно некий набор приемов. Нет ли опасности повториться?
Опасность есть, но есть и своего рода внутренняя цензура. Бывает, что у нас уже готов эскиз проекта, а потом мы с коллегами идем на какую-то выставку и видим что-то похожее – идеи же витают в воздухе – и мы все переделываем. Наша задача – не только не повторяться, но и придумывать разные рецепты из понятных ингредиентов. Дерзкие приемы в оформлении пространства не везде уместны. Классические музеи – как Государственный исторический (ГИМ), например, – требуют, с одной стороны, нового видения и интерпретации, а с другой – определенного уважения к себе. Так что моя работа приучает меня к смирению. Ведь в любом случае история, которую мы показываем, намного более важна, чем архитектура и дизайн, которые мы делаем. Архитектура помогает направить человека и создать определенное настроение. А дизайн – подать предметы более эффектно. Конечно, мы обслуживаем некую идею. Но одновременно нам предоставлено огромное поле для творчества. И может быть масса вариантов интерпретаций, работы с пространством, с материалом.
Знаю, что вы готовите к открытию экспозицию к 300-летию Российской империи.
Да, она открывается 1 декабря. Это масштабный юбилейный проект к 150-летию Исторического музея. Мы рассматриваем империю как явление, как сложный организм, который себя сам регулирует, поддерживает и, чтобы выжить, постоянно меняется. Мы показываем очень разные вещи и говорим об очень разных людях, представляющих разные сословия, о том, как они сосуществуют друг с другом и в спокойствии, и в конфликте. О том, как они, взаимодействуя, меняют эту страну. В работе над экспозицией мы, с одной стороны, применяем классическую шпалерную развеску портретов, а с другой – используем серые стены из бетона – как метафору камня, из которого был выстроен Петербург. Ведь с этой «стройки» начиналась империя. Один из элементов, пронизывающих всю экспозицию, – бегущие строки с фразами из переписки монархов, цитатами великих. Сохраню интригу и не буду раскрывать всех тайн. Скажу только, что, помимо множества роскошных элементов придворной жизни, у нас будет представлена корона Российской империи. Кажется, это ее первый показ за пределами Алмазного фонда.
ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО PS CULTIRE
Интервью с бизнесменами, врачами, артистами, путешественниками, спортсменами и другими известными личностями вы можете найти в MY WAY.
