Жан Нувель давно стал таким же безусловным символом Франции, как бордо, круассаны и Эйфелева башня. Блестящий гладкий череп, орлиный нос, пронзительный ироничный взгляд и неизменный черный пиджак – облик одного из самых знаменитых и влиятельных архитекторов мира запоминается с первого взгляда и узнается так же легко, как и придуманные им здания.
Карьера 71-летнего француза – предмет зависти многих его талантливых, но менее удачливых коллег. Нувеля, действительно, часто называют счастливчиком, но вряд ли дело только в удаче. Уроженец небольшого городка Фюмель на юге Франции, в 19 лет он стал студентом престижной Школы изящных искусств в Бордо, а уже через два года, выиграв студенческий конкурс, переехал в Париж. В столице он продолжил обучение в Национальной высшей школе изящных искусств. Пока его ровесники только мечтали о стажировке в крупнейших парижских офисах, Нувель вместе с однокурсником Франсуа Сеньором открыл свое собственное архитектурное бюро, сосредоточившись на «малых формах»: проектировании школ, рынков, частных домов. Наконец, в 25 лет Нувель стал архитектором Парижской биеннале современного искусства.
Обосновавшись в Париже, Нувель мгновенно оказался в центре интеллектуальной жизни Франции: дружил с видными философами, художниками и писателями, участвовал в студенческих волнениях 1968 года, был одним из инициаторов создания национального профсоюза архитекторов. Очевидно, отсюда его любовь к яркому литературному высказыванию – манифестам (отнюдь не только архитектурным), многостраничным философским трактатам и перепискам, самая знаменитая из которых – с философом и социологом Жаном Бодрийяром. Все это позднее нашло свое отражение и в архитектуре Нувеля – многослойной, концептуальной, парадоксальной, сложной и простой одновременно.
Несмотря на ранний успех, настоящая слава пришла к нему лишь в 41 год, когда в Париже достроили здание Института арабского мира – совместный проект Нувеля и архитектурного бюро Architecture Studio. Сооружение стало материальным воплощением диалога между Востоком и Западом или, по крайней мере, призывом к нему. Нувель разбавил холодную монотонность хай-тека, который всегда считал слишком скучным, отсылками к национальной восточной архитектуре.
ФОТО: Depositphotos
Здание из стекла и алюминия украшают 240 крошечных окон, напоминающих традиционный арабский орнамент, которые регулируют потоки солнечного света внутри помещений. Придуманный архитектором технический прием – создание на фасадах «дышащей» решетки металлических панелей, реагирующих на температуру воздуха, – одновременно задал эстетику здания. Такой подход к проектированию Жан Нувель превратил в свой профессиональный метод, который делает его архитектуру узнаваемой и не похожей ни на что вокруг. Проект для Нувеля всегда больше, чем просто работа с объемом. Так, Музей на набережной Бранли в Париже, где выставлено искусство стран Африки и Океании, архитектор ловко превратил в настоящий райский сад посреди каменных джунглей, а Фонд Cartier в центре французской столицы накрыл стеклянным куполом и окружил настоящим щитом из деревьев. Башню Torre Agbar в Барселоне француз разукрасил в разные цвета, как бы протестуя против диктата технологий над художественным замыслом.
ФОТО: Depositphotos Башня в Барселоне
В 1994 году архитектор основал в Париже «Ателье Жана Нувеля», которое сегодня насчитывает несколько сотен сотрудников по всему миру и является крупнейшим во Франции. На счету бюро ряд крупных проектов в Европе, Азии и Северной Америке, за которые в 2008 году Жан Нувель был удостоен архитектурного «Оскара» – Притцкеровской премии. Среди его самых известных реализованных проектов – оперный театр в Лионе, театр Guthrie в Миннеаполисе, конференц-центр в Люцерне, жилой дом на улице Мерсер в нью-йоркском районе Сохо, концертный зал в Копенгагене, новое крыло Музея королевы Софии в Мадриде. В прошлом году архитектор стал автором лучшего небоскреба в Европе, по версии Международного Совета по высотным зданиям и городской среде (CTBUH). Его 70-метровая башня The White Walls («Белые стены») в Никосии насчитывает всего 18 этажей, что, впрочем, не помешало ей стать архитектурной доминантой города и всего острова. Огромный объем из белого бетона пронизан небольшими отверстиями разных размеров, сквозь которые прорастают деревья и кустарники, превращая его в живой и меняющийся в зависимости от времени года организм.
Концертный дом радио Дании (Concert House Danish Radio), Копенгаген
С не меньшим энтузиазмом француз проектирует мебель – подобно многим своим коллегам он много лет экспериментирует с предметным дизайном, воплощая в нем нереализованные архитектурные идеи. Прошлой осенью в парижском Музее декоративного искусства была выставлена сотня лучших образцов мебели, созданных бюро за последние два десятилетия. Столы, стулья, кресла и светильники, придуманные Нувелем, так же обманчиво просты, как и его здания: ясная геометрия, минимум декора, внимание к фактуре.
Строительство в Абу-Даби ФОТО: Depositphotos
Несмотря на мировое признание, внешнее спокойствие, маскирующееся под усталость, и возраст, Жан Нувель и сегодня работает как одержимый, осваивая все новые пространства и формы, меняя силуэты городов по всему миру. Этой осенью в Абу-Даби откроется долгожданный филиал Лувра – еще один знаковый проект именитого француза. По задумке автора, белоснежное здание, накрытое 180-метровым куполом, будет представлять собой «город в городе» с собственной системой каналов, дорогами, улицами и зеленой набережной.
Жан Нувель – великий экспериментатор: в каждом своем проекте он словно бы заново открывает для себя возможности архитектуры, придумывая новые комбинации цветов, материалов, фактур, объемов. И хотя он не устает повторять в каждом интервью, что любое здание – это прежде всего концепт, Нувель, может быть, лучше других умеет поладить с заказчиками и, сохраняя спокойствие, приспособить «чистую идею» к жизни в постоянно меняющейся среде. Философы не суетятся.
О самых интересных выставках, концертах, аукционах и других значимых событиях из мира искусства читайте в MY WAY.
