ФОТО: SHUTTERSTOCK.COM
Архитектура города всегда дает исчерпывающую информацию о его реальной, непридуманной истории, но не у каждой столицы история так сложна, как у Берлина. Фактически это было два города, которые с 1961-го, момента постройки Стены, а на самом деле даже с 1949-го, когда была создана ГДР, и до объединения в 1989-м развивались самостоятельно, жили параллельными жизнями. Объединившись, они взяли с обеих сторон лучшее. Восток вложился в общее дело не слишком пострадавшей в войну архитектурой: Пренцлауэр-Бергом – заповедником старины, древнейшей в городе готической Николаикирхе, пятикупольным Кафедральным собором посреди Музейного острова и самим островом, куда вернулась после восстановления Нового музея коллекция Египетского музея с головкой Нефертити и где стоит музей Пергамон. Хотя есть на востоке и изломанный деконструктивистский Еврейский музей, который построил Даниэль Либескинд.
Запад же, очень пострадавший от бомбежек и имевший огромные опустевшие после войны территории, на десятилетия превратился в экспериментальную площадку для современных архитекторов и скульпторов-монументалистов. То, что в других столицах надо было пробивать, здесь изначально позволялось. Этот симбиоз классики и смелого, безоглядного авангарда подарил город, в котором хорошо жить и есть на что смотреть.
Головка Нефертити сейчас украшает Новый музей. ФОТО: DEPOSITPHOTOS.COM
Дворец на Западе
Следует объяснить, что Берлин, в 1451-м потерявший статус вольного ганзейского города, стал резиденцией бранденбургских правителей и до 1918 года им правила одна и та же династия Гогенцоллернов, последовательно возделывавшая свой сад. Их представители последовательно меняли титулы маркграфов Бранденбурга на королей Пруссии и в конечном итоге превратились в императоров Германии. Чтобы сразу с ними разделаться, рассказ о берлинской архитектуре лучше начать с Шарлоттенбурга – не одноименного района, до которого мы еще дойдем, а барочного дворца, заложенного в 1701 году Фридрихом I (он же Фридрих III в нумерации Великой Римской империи). Тогда дворец назывался Литценбург. И обживал его уже Фридрих II (Великий), просветитель и военачальник, переписывавшийся с Вольтером.
На фоне дворцов под Петербургом эта превращенная в музей резиденция с высоким куполом по центру не поражает роскошью, как и город в целом. Немцы не склонны к излишествам. Но вместе с великолепным парком – огромным, в котором нетрудно заблудиться, – дворец все же напоминает, откуда что взялось.
В бытность Берлина разделенным городом во дворце Шарлоттенбург размещался уже упомянутый Египетский музей, эвакуированный с Востока. Дворец остался редким памятником на Западе, не пострадавшим в войну, но сохранившим о ней память. Напоминания о ней можно найти в личных покоях Фридриха в дворцовом флигеле. Это несколько живописных панно, кисти в том числе Георга Венцеслауса фон Кнобельсдорфа, архитектора Государственной оперы на Унтер-ден-Линден, до войны висевшие на том же Бульваре-под-липами, но в Курляндском дворце – в нем располагалось посольство СССР. Из дворца, купленного Николаем I, – это было первое посольство России за рубежом, – панно вывезли после того, как резиденцию покинули советские дипломаты. Дворец разбомбили, новое посольство на том же месте, по желанию Сталина, сделали самым большим представительством СССР в Европе, а панно остались невостребованными и заняли место погибших в войну в кабинете короля.
У ворот
Бранденбургские ворота стоят со времен, когда город опоясывала каменная стена. ФОТО: STOCK.ADOBE.COM
Другая важная точка, связанная с именем короля, только уже Фридриха Вильгельма II, – массивные Бранденбургские ворота, стоящие тут с XVIII века, когда город опоясывала каменная стена. С одной стороны к воротам подходит Унтер-ден-Линден с вплотную примыкающей к ней Паризер-плац (Парижской площадью), на которой стоит старый знаменитый отель «Адлон» и деликатно вписанная в пространство между воротами и «Адлоном», закрытая стеклом штаб-квартира DZ Bank. Не проходите мимо – в это прекраснейшее творение студии Gehry Partners, осененное гением великого деконструктивиста Фрэнка Гери, стоит хотя бы заглянуть через стекло, чтобы рассмотреть атриум с кривыми полом и потолком (стеклянными), через который солнце освещает деревянные аркады внутри.
Вместо блошиного рынка
Продолжая тему современной архитектуры, следует переместиться на Потсдамер-плац. В Западном Берлине разрушенная войной Потсдамская площадь представляла собой блошиный рынок. После объединения, 21 июля 1990-го, здесь состоялся исторический концерт Pink Floyd, исполнивших The Wall, и постепенно площадь стала превращаться в самую крупную в Европе стройплощадку. На фоне возводящихся одновременно небоскребов Sony и Daimler-Benz работал первый в истории, установленный еще в 1920-е годы компанией Siemens, светофор.
ФОТО: SHUTTERSTOCK.COM
Три главных небоскреба, построенные Ренцо Пиано, Хансом Колльхоффом и Хельмутом Яном, вместе с куполом, объединяющим пространство, и фонтаном формируют ансамбль площади. Здесь всегда народ – не только благодаря свободному вайфаю и Берлинскому кинофестивалю, проходящему в Сони-центре (там же устроен выдающийся Музей кино). Это один из деловых и торговых центров города, но здесь легко почувствовать себя своим. В каком-то смысле это место – символ Берлина, самой не снобской и гостеприимной столицы. Как будто нашлась страна, сумевшая переработать ошибки прошлого и выучить уроки.
Первым объектом памяти жертв войны была инсталляция Кристиана Болтански «Потерянный дом» (1990). Сейчас о катастрофе в городе напоминает каждый камень
Тут были свои гении места. В 1930–1923 гг. великий Эрих Мендельсон построил десятиэтажный Колумбус-хаус, сгоревший в 1950-х. Но уже в начале 1960-х рядом начали обустраивать культурный центр Западного Берлина. В 1963-м на продолжающей Потсдамер-плац Кемпер-плац Ганс Бернхард Шарун построил здание Берлинской филармонии – отливающий золотом асимметричный пятиугольник, первое сооружение будущего Культурфорума, в котором, помимо филармонических залов, открыли и Новую национальную галерею. Это один из лучших музеев изобразительного искусства в мире, и, в отличие от большинства таких музеев, здесь не бывает толп.
Здание Берлинской филармонии авторства Ганса Бернхарда Шаруна. ФОТО: SHUTTERSTOCK.COM
Камни преткновения
К Потсдамер-плац ведет путь, начинающийся сразу за Бранденбургскими воротами, от Улицы 17 июня. Там же рядом Рейхстаг с приделанным к нему Норманом Фостером стеклянным куполом. Дальше по бывшему Шарлоттенбургскому шоссе, идущему через бесконечный лес (это и есть Тиргартен, охотничьи угодья Фридриха Великого), – пафосная Колонна Победы, поставленная в 1864-м в честь победы Пруссии над Данией и прозванная в народе Золотой Эльзой.
За воротами иногда проводят концерты. Год назад, к примеру, Кирилл Петренко, возглавивший Берлинский филармонический оркестр, исполнил бетховенскую 9-ю симфонию. Видеопроекции на Бранденбургские ворота позволяли зрителям, сидевшим на асфальте, видеть детали, «Ода к радости» наполняла их сердца счастьем, заставляя забыть о трагедии, о которой в Берлине напоминает каждый камень.
Ближайшие такие камни – 2700 разновеликих бетонных блоков, составляющие вместе с подземным музеем Мемориал памяти погибших евреев Европы (автор – деконструктивист Питер Айзенман). Мемориал открыли в 2005-м, но он лишь один из многих, напоминающих о Катастрофе и покрывающих, кажется, всю карту Берлина. Везде вы натыкаетесь на Stolpersteine («камни преткновения»), придуманные в 1996 году скульптором Гюнтером Демнигом. Это вмонтированные в брусчатку рядом с домом, где жила жертва, бетонные кубики 10 х 10
х 10 см, покрытые полированными медными пластинами. На пластине выбиты имя, дата депортации и место гибели. Камни послужили прообразом нашего «Последнего адреса», и Демниг тоже хотел их поначалу устанавливать на дома, но тогда пришлось бы спрашивать разрешения владельцев. К тому же многих домов нет. А против тротуара муниципалитеты не возражают. Камни распространились по всей Германии и Австрии, они есть во Франции, в Польше, Чехии и на Украине. Но в Берлине их тысячи, напоминающих о тех, кто жил по соседству.
И памятников им сотни. Проходя мимо Университета Гумбольдта, обратите внимание на окно в брусчатке: под ногами – пустые книжные полки. В 1933-м здесь по приказу Геббельса сожгли 20 тысяч книг, написанных евреями. На Коппенплац не пройдите мимо сквера с «Покинутым пространством»: концептуальная скульптура напоминает об изгнании – стол, опрокинутый стул. Выходя из метро на станции «Хаузфогтайльплатц», вглядитесь для начала в ступеньки: на каждой по имени. Это имена погибших модельеров, живших вокруг. На улице вы увидите три зеркала, наклоненные друг к другу и обращенные к небу: это завершение мемориала уничтоженным нацистами модным домам, принадлежащим неарийцам.
Штаб-квартира DZ Bank осенена гением деконструктивиста Фрэнка Гери. ФОТО: SHUTTERSTOCK.COM
И никакого пафоса, конных статуй, заломленных рук… Фантастический монумент памяти погибших цыган рядом с Рейхстагом, открытый в 2012-м: круглый бассейн с темным дном, отчего вода кажется черной, а вокруг плиты с названиями концлагерей, где уничтожали цыган, и хронология процесса. Недалеко и памятник погибшим геям: скандинавские художники Элмгрин и Драгсет сделали его в 2008-м в виде бетонного куба высотой 3,6 м, с окошком, в котором можно увидеть короткое видео: целующихся мужчин или женщин.
А первым концептуальным объектом памяти жертв войны можно считать инсталляцию Кристиана Болтански «Потерянный дом», появившуюся в 1990-м на Гроссе-Гамбургер-штрассе, на месте разбомбленного в 1945-м дома. На брандмауэры соседних уцелевших домов он прикрепил таблички с информацией о погибших жителях. С именами депортированных жильцов и тех, кто пришел на их место и скоро погиб.
От Шарлоттенграда до Кройцберга
Если Потсдамер-плац – новый центр на западе Берлина, то торговая Кудам (Курфюрстендамм) – старый. Сохранившая немногочисленные старинные здания, она в основном была застроена в 1960–1970-х. Невыразительность фасадов деловых зданий, занятых внизу магазинами, компенсируют вывески. Ближе к станции Zoo каждый вновь прибывший замечает старую церковь со срезанным шпилем – оставленную как память. И тут на память приходит фраза из написанной в Берлине книги Виктора Шкловского «Zoo, или Письма не о любви»: «Русские ходят в Берлине вокруг Старой кирки, как мухи летают вокруг люстры».
Писано в 1923-м, в эмиграции, которая была тяжела, а Берлин был полон эмигрантов из покрасневшей России. «Дома одинаковые, как чемоданы, – писал Шкловский. – По улицам ходят дамы в котиковых пальто и в тяжелых кожаных ботах, а среди них ты в мышином пальто, отделанном котиком». Район Шарлоттенбург тогда эмигранты переименовали в Шарлоттенград. Не так уже много осталось от него после войны. Больше осталось от Кройцберга, долгое время запущенного, а теперь весьма респектабельного и при этом сохранившего вольный дух. Именно там можно найти уголки, напоминающие Париж. Лучшее из них – набережная канала Пауль-Линке-Уфер, где ивы склоняются к воде, и в хорошую погоду можно сидеть на траве.
О самых интересных путешествиях читайте в MY WAY.
