ФОТО: Sarafan PR
Михаил, мне сказали, что вы не любите, когда вас зовут по отчеству?
Именно так – мы с супругой живем там, где отчества не существует, но существует уважение к человеку. А здесь, наоборот – отчество есть, а уважения никакого. У нас даже новый президент – просто Дональд.
Вы говорите « у нас». Вы уже окончательно идентифицируете себя с Америкой?
Я американский подданный. У меня других паспортов нет. Но я всегда служил и служу России. В свое время, когда у меня была встреча с Владимиром Путиным (он привел Джорджа Буша в Мариинский театр на мой спектакль), российский президент мне сказал: «Я знаю, у тебя американский паспорт. Не надо его менять – ты всегда будешь работать на благо России. Ты русский художник».
С паспортом понятно. А для творческого вдохновения вам Россия нужна?
Я вдохновляюсь очень многими вещами – голландскими мастерами, Ван Гогом…
Я имею в виду духовную жизнь родины, то, что с ней происходит. Вас это волнует?
Начнем с того, что у меня две родины – это Россия и Северный Кавказ. Конечно, я внимательно слежу за тем, что здесь и там происходит. Все воспринимаю с радостью и горестью (второго сейчас больше).
И все же ваш главный зритель – российский?
Нет, совсем нет. Например, в следующем году в одном из стариннейших городов Франции – в Лоше (там, где Жанна д’Арк уговорила Карла VII выступить против англичан) – будет проходить Год Шемякина, огромный фестиваль. У меня масса почитателей и в Америке, и в Англии, где я давал мастер-классы. Но именно сейчас я больше сосредоточен на образовательных программах в России.
С чем это связано?
Это внутренняя потребность. Я вижу, как образование в России стремительно деградирует. Если мы потеряем свою интеллигентность, нам грозит большая катастрофа. Я отобрал группу студентов в Воронеже (где я раньше преподавал) и перевез их в Академию Штиглица (Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица. – Прим. ред.), кроме того, каждый год на месяц они приезжают ко мне в мастерскую во Францию. Они занимаются в моей уникальной библиотеке и получают знания, которые здесь просто не получишь. Недавно стал брать на стажировки студентов из Нальчика.
Где вам комфортнее всего работается?
В мастерской во Франции. Или, если выпускаю постановку в театре, то в театральной мастерской. Восемь лет я проработал по контракту в Мариинке. В данный момент – в Театре Стаса Намина закончили спектакль «Нью-Йорк-80. Мы», описание нашей жизни в 1980-е годы по моей пьесе. Я просто вспоминал все, что было. Была воссоздана атмосфера и знаковые места тех лет, например, Брайтон-Бич. У нас на премьере даже пел Вилли Токарев.
Давайте обратимся к вашей ювелирной коллекции. Что вас подвигло на ее создание?
Вообще-то ювелиркой я занимаюсь уже почти 20 лет. Еще находясь в России, я ковал медали, пытался делать украшения. Так что это не какой-то прикладной и побочный продукт, а безусловно – произведения искусства. На каждом образце я ставлю свою подпись. Это персонажи из моего балета «Щелкунчик». Иногда, кстати, горшок, расписанный неизвестным мастером, может быть выше и интереснее известной картины. В свое время я 12 лет провел в Музее этнографии, где учился как раз у безымянных мастеров. Я восхищался гениальными русскими художниками, создававшими деревянную резьбу или одежду. У меня нет разделения на «высокое» и «прикладное» искусство.
На кого рассчитана эта коллекция? Есть ее идеальный покупатель?
Пока у нас нет образа нашего покупателя. Ведь это первая коллекция, и мы ее еще будем корректировать в зависимости от спроса, от предложений или даже замечаний.
Я неоднократно слышал ваши автобиографические рассказы. Это всегда очень захватывающие истории. Вы сейчас не планируете что-то написать или издать?
Не давите на большую мозоль! Мой издатель меня, наверное, просто убьет. У меня давным-давно подписан контракт на мою биографию. Никаких разоблачений и желтых историй там не будет. Но это должно быть интересно – я прошел интересный путь: был послушником в монастыре, дружил с Высоцким, бродяжничал по Югу.
Балет «Щелкунчик» в знаменитой постановке Михаила Шемякина, с его костюмами и декорациями, будет показан на новой сцене Мариинского театра 22, 23 декабря и 6, 7 января.
Куда ездите во время отпусков?
Вы будете очень удивлены, но за 30 лет нашей совместной жизни с Сарой мы только в позапрошлом году решили «жить, как люди» и отправились на машине в соседний французский городок «на отдых». Провели там десять дней – но все равно урывками работали. Вот и весь отпуск.
Летаете часто? Главным образом, наверное, в Америку?
Нет, в Америку не так часто. Много летаю по России. Недавно вернулись из Магадана. «Мой друг уехал в Магадан. Снимите шляпу. Уехал сам. Не по этапу»… Там мы познакомились с замечательным человеком, архиепископом Иоанном. Он выдающийся художник, делает митры, занимается орнаментами. Настоящий представитель русского народа. В Магадан летали для открытия опять же образовательного центра. Затем летим в Нальчик – и снова ради мастер-классов и выставки.
Что же вы тогда говорите, что «Америка – моя, а Россия – нет»?
Бросьте вы это деление. Весь мир – наш. И Африка – наша. И Поль Робсон – наш. Сегодня уже глупо спорить, кто к чему принадлежит.
