Он давно в списке тех обрусевших иностранцев, которых в нашей стране считают за своих. Маэстро получил российское гражданство – и сейчас живет на Васильевском острове в любимом Петербурге. С семьей, правда, видится редко. В Москве у Фабио записи программ на телеканале «Культура», репетиции в театре «Новая опера», а дома – созданный им оркестр «Северная симфониетта» и «Мюзик-Холл», худруком которого он стал в 2013 году. В невероятно плотном графике дирижер нашел несколько минут, чтобы рассказать MY WAY о своем «петербургском» опыте и русских корнях, а еще о том, как быстро можно обрусеть и даже этого не заметить.
Фабио, вы входите в число выдающихся итальянских музыкантов, отдавших не один год своей жизни России. Чем она так привлекает?
Россия и Италия – мощные музыкальные страны, где живы богатые вокальные традиции, где процветает исполнительство и сильна дирижерская школа. В отличие от других европейских стран Россия живет как настоящая музыкальная держава. Практика приглашать сюда музыкантов-иностранцев имеет глубокие корни. Можно вспомнить, например, таких знаменитых композиторов, как Томмазо Траэтта или Джованни Паизиелло. Они в свое время сильно повлияли на русскую музыкальную культуру. Можно сказать, что именно они стояли у истоков русской национальной оперы.
Чем вас зацепил Санкт-Петербург?
Россия – невероятно интересная страна для музыкантов. Особенно город Санкт-Петербург. Его культурная жизнь, филармония, Мариинский театр… Для меня это была своего рода любовь с первого взгляда. Впервые я приехал сюда в 1999 году. И Петербург меня тогда моментально захватил. Затем я всегда стремился сюда, и я очень рад, что все получилось.
Многие иностранцы жалуются на климат в России. Вы долго привыкали к капризной петербургской погоде?
Конечно, метеоусловия в Петербурге считаются не самыми благоприятными. Но я долгое время жил и учился в Канаде. Так что могу с уверенностью сказать, что в Торонто холоднее. Суровый климат меня, кстати, вообще не пугает. И это несмотря на то, что я родился в городе Бари, на юге Италии. Сейчас я стал замечать, что отвык от жары, да, давно отвык, мне теперь она мешает. Я предпочитаю работать там, где холодно.
Наверное, в вас заговорили предки. Ведь, насколько я знаю, у вашей матери русские корни?
Совершенно верно. Фамилия моей матери – Руссо. Так что можно предположить, что мои предки были русскими. Вообще, в Италии существовала такая практика – давать фамилии, например, по месту, где жили твои родственники. Так появились фамилии Палермо или Катанья. В моем случае – Руссо. Это значит, что был какой-то русский человек в роду. Но заняться вплотную исследованием этого вопроса пока что не могу. Не хватает времени.
На сколько процентов вы чувствуете себя русским?
Сложно сказать. Друзья шутят, что я быстро обрусел. Конечно, 15 лет постоянного проживания в России делают свое дело. Но скажу честно, я не особенно старался обрусеть, просто так получилось. Потому что мне уютно и очень приятно находиться в России, в Петербурге. Ну и генетика тоже помогла.
Что бы вы назвали своим главным российским проектом?
Думаю, это возрождение Николаевского театра, который сейчас известен как Санкт-Петербургский «Мюзик-Холл». Мы сейчас живем в ожидании реконструкции. Объект – с точки зрения городской среды – стратегический. Театр расположен в прекрасном парке на Петроградской стороне. Я очень хочу, чтобы он стал успешным, чтобы о нем узнали. Задача непростая, но я знаю, власти заинтересовались этим. Думаю, мы добьемся результата.
